У мужа был друг, который еще в девяностые открыл фирму с бывшим сокурсником. Ребята долго топтались на месте, но потом дела пошли в гору. Но года три назад у этого друга начались проблемы, ему понадобилась крупная сумма и он предложил мужу выкупить долю бизнеса. В конце концов заключили сделку, и в нашу жизнь вошла семья Курехиных. Как сказал Слава, соучредители должны общаться более тесно, чем партнеры. И мы стали устраивать совместные обеды-ужины. У нас пацаны-школьники, а Диме, сыну Жени стукнуло 15 лет.
Взрослые быстро нашли общий язык. Лида оказалась приятной дамой. С Женей у Славы тоже установились нормальные отношения.
Все шло прекрасно, пока полгода назад мне не позвонил Дима — сын Жени и Лиды. Сказал, что у него ко мне деликатный вопрос. Было неловко слушать, как он рассказывал про девушку, к которой не знает, как подступиться. Старшего брата нет, а с родителями не может говорить об этом — стесняется. Я ведь ему не мать, квохтать, как наседка не буду…
Поначалу я хотела его все-таки спровадить к родителям. Потом решила помочь и заодно осторожно расспросить. Мы договорились, что он будет мне звонить, когда станет невмоготу. С самого начала ситуация казалась мне неоднозначной. Диме шел 17-й год, взрослый парень, и названивает мне, замужней женщине, которая в два раза старше. Я хотела посоветоваться с мужем. Я несколько раз пыталась начать разговор, но каждый раз откладывала. Где-то месяц мы только разговаривали с Димой по телефону раз в неделю. Потом Дима начал мне слать сообщения в мессенджере. Я хотела честно ему сказать, что подобные вещи неуместны, но вспомнила, что читала в одной рекомендации: отталкивать не рекомендуется, можно спровоцировать появление мыслей о том, что его никто не понимает, что он одинок… Однажды он выдал мне:
— Мы, как любовники, которым приходится от всех прятаться. А ведь мы всего лишь говорим о моих чувствах к девушке. Кстати, я узнал, что у нее есть парень и у них все серьезно.
Я посочувствовала и, когда Дима попросил встретиться, мне показалось неправильным отказываться.
Мы встретились в кафе. Я чувствовала себя неловко: казалось на нас все смотрят. Когда Дима в следующий раз попросил о встрече, я предложила прогуляться где-нибудь в парке. В тот раз Дима описывал девушку, в которую был влюблен. Слишком серьезной она выходила по его рассказам. А внешне напоминала… меня. К этому Дима добавил, что меня тоже считает красивой, и, не будь разницы в возрасте, непременно в меня бы влюбился.
Я пыталась отвлечь мальчика от мрачных мыслей, стала спрашивать об учебе, увлечениях. Я и не заметила, как эти прогулки мне начинали нравиться! Слоняться по парку в одиночестве я считала глупым. И постепенно про эту девушку я слышала все меньше. Я считала, что все это благодаря моей тонкой работе доморощенного психолога.
Однажды Дима упомянул, что его родители поссорились, и очень серьезно. Потом его, как прорвало. Он говорил, что не понимает, как можно не видеть в упор очевидного, что ему нравлюсь я. Что он меня любит уже давно. Заявил, что он не слепой, видит, что мне наши встречи доставляют удовольствие. Все он видел, все замечал, все понимал. А я продолжаю притворяться взрослой ответственной тетей, говоря о своем муже. Я ему ответила:
— Ты ошибаешься! Я просто хотела тебе помочь!
В тот вечер Дима привычно проводил меня до выхода парка и ушел.
…На следующей неделе у меня заболел старший сын, когда позвонил Дима, я просто не взяла трубку. Потом заболел младший сын, и я получила отсрочку еще на пару недель. Но ребята выздоровели, мало того — у Жени скоро юбилей и мы приглашены. Дима обещал сохранять дистанцию, но смогу ли я сохранить хладнокровие — большой вопрос. Я при первой же возможности скажу, что мой муж соучредитель в фирме его отца. И если он узнает нашу с ним историю, партнерство полетит к чертям. А это — Димино наследство.
Я надеюсь, это даст мне хоть какую-то отсрочку. Я не знаю, что будет с нами дальше и очень нуждаюсь в совете.
_80x60_0f7.jpeg)
